用户:洛零/sandbox/音乐品析

《Requiem》

歌词原文翻译

Это было, когда улыбался，
只有死者安乐于宁静时，
Только мертвый, спокойствию рад.
才会展露出一丝微笑。
а то, что случилось,Пусть черные сукна покроют,
请为亡人盖上黑色的呢绒，
И пусть унесут фонари…，Ночь.
也请带走灯火。
Уже безумие крылом，
疯狂用自己的片翼，("疯狂"为主语，“片翼”，此处为“翅膀”的单数形式)
Души накрыло половину,
遮盖了其半边灵魂。
И поит огненным вином，
黑夜饮其以火焰的酒醴，
И манит в черную долину.
唤其至漆黑的山谷。
(到这里主题都是мертвый， 死者)

И поняла я, что ему，Должна я уступить победу,
Прислушиваясь к своему，Уже как бы чужому бреду.
我才惊觉，自己要将胜利拱手相让。
我去聆听自己的声音，却只听到他人的呓语。n为通顺进行了倒装处理)
И только пыльные цветы,
现在只剩下落满尘土的花，
И звон кадильный, и следы，Куда-то в никуда.
香炉的叮当声，和那些从未留下的足迹。
И прямо мне в глаза глядит，

而我正好目睹，
И скорой гибелью грозит，Огромная звезда.
这一颗巨大的星球，即将濒临毁灭。
Перед этим горем гнутся горы,
在这样的悲痛面前，高耸的群山弯下身子，
Не течет великая река.
伟岸的江河也停滞不前。
Не течет великая река.
疯狂用自己的片翼，
Души накрыло половину,
遮盖了其半边灵魂。
И поит огненным вином，
黑夜饮其以火焰的酒醴，
И манит в черную долину.
唤其至漆黑的山谷。
И поняла я, что ему，Должна я уступить победу,
Прислушиваясь к своему，Уже как бы чужому бреду.
我才惊觉，自己要将胜利拱手相让。
我去聆听自己的声音，却只听到他人的呓语。
(此处“我”为阴性(即代表女性)的自称)

歌词节选自苏联时期诗人安娜·阿赫玛托娃（А́нна Андре́евна Гóренко）的挽歌《安魂曲（Requiem）》。

这首诗的背景和大爹的人生经历暗暗契合，诗人的儿子在大清洗中蒙冤入狱，被她深爱的祖国无情处决。她不仅为自己冤死的儿子，也为枉死的成千上万无辜者，表达她的痛苦，悲伤，追忆和爱。
她不只是个悲痛的母亲，也是无数煎熬悲伤母亲的缩影，是时代悲剧的参与者，亲历者和见证者，诗中弥漫着广阔而深沉的悲伤。

序曲；

Это было, когда улыбался
诸如此类的事件发生时只有死者
Только мертвый, спокойствию рад.
面带微笑，为他们的获释而高兴，
И ненужным привеском качался
这列宁格勒四周悬挂着它的监狱
Возле тюрем своих Ленинград.
像一枚毫无价值的徽章，正在拍落的棋子。
И когда, обезумев от муки,
尖锐，刺耳，蒸汽口哨般唱着......
Шли уже осужденных полки,
告别的短歌,
И короткую песню разлуки
像被定罪的患痴呆症一般的队伍，
Паровозные пели гудки,
当他们成群结队，缓缓行进，沿着......
Звезды смерти стояли над нами,
屹立在我们头顶之上的死亡之星
И безвинная корчилась Русь
当无辜的俄罗斯蠕动
Под кровавыми сапогами
在血溅的靴子和“黑乌鸦”囚车的
И под шинами черных марусь.
轮胎之下。

第九段；

Уже безумие крылом
疯狂用它的翅膀
Души накрыло половину,
覆盖我半壁灵魂，
И поит огненным вином
它喂我火辣的酒
И манит в черную долину.
引诱我走向深渊。

И поняла я, что ему
那是当我明白
Должна я уступить победу,
同时听到我用外语发出的谵语
Прислушиваясь к своему
我必须把到手的胜利
Уже как бы чужому бреду.
还回去。

И не позволит ничего
不管我有几多抱怨
Оно мне унести с собою
不管我有几多祈求
(Как ни упрашивай его
И как ни докучай мольбою):
它不会让我带走哪怕一件简单的东西：
Ни сына страшные глаза -
不论是我儿子可怕的眼睛——
Окаменелое страданье,
被痛苦地镶嵌进石头
Ни день, когда пришла гроза,
或监狱探视时间
Ни час тюремного свиданья,
或这种苦日子在暴风雨中抵达尽头

Ни милую прохладу рук,
也不论是一只手的甜蜜的凉意
Ни лип взволнованные тени,
焦虑的菩提树的身影
Ни отдаленный легкий звук -
还是明亮的远方的声音
Слова последних утешений.
这最后令人欣慰的话语。

4 мая 1940, Фонтанный Дом
1940年5月14日 喷泉屋